Где живут великаны. Зубы - и те от обезьян
Арнольд Генрихович Негго
Остров великанов (с илл.)
Глава 1. ЧЕЛОВЕК В СИНЕЙ ЗЮЙДВЕСТКЕ
В Тормикюла появился человек в синей зюйдвестке. Не знали люди, кто он, откуда, зачем пришел. У старого Пилля ночью пропала моторная лодка. Цепь выдернули прямо с колом. Страшной силой должен обладать человек, выворотивший кол из спаянной морозом земли. Разбитую в щепки лодку нашли на берегу залива в километре от усадьбы Пилля. Смятый, исковерканный мотор был неизвестно для чего закинут на вершину торчавшей у моря скалы.
У вялиского Мадиса заболела корова. Марет, жена Мадиса, перед тем ясно видела, как человек в синей зюйдвестке, кособочась и по-дурному раскачиваясь из стороны в сторону, шатался возле хутора. Заметив рыбачку, он быстро скрылся в лесу. А у коровника на снегу петляли отпечатки чужих сапог.
Сам Мадис, встав поутру, чтобы поговорить с зятем Энделем по кузнечному делу, встретил этого человека на пустынном берегу у Гудящего камня. Неизвестный стоял на коленях в снегу и молился. На нем все та же режущая глаз зюйдвестка и короткий, вывернутый мехом наружу полушубок, похожий на шкуру оплешивевшего медведя. И в самой фигуре что-то медвежье…
"Экое диво! - сказал себе Мадис, с любопытством вглядываясь в неистово молившегося человека. - Волосом зарос - глаз не различить, и морда синевой расцветилась. Как утопленник, дьявол ему в братья!"
Подошел ближе. Неизвестный нахохлился, занервничал, но остался на месте, только торопливее затряс огненной метелкой бороды, творя непонятную молитву.
На вопрос, кто таков, с непостижимой проворностью вскочил, что-то забормотал и вдруг стал приплясывать да выкидывать разные фокусы. Рыбак, долго не размышляя, схватил плясуна за отворот шубы попробовал угомонить - и тут случилось непонятное: силы у великана Мадиса хоть отбавляй, на четверых дюжих мужиков хватит, однако и у незнакомца рука оказалась железной, будто молотом хватил. Мадис и удивиться не успел, как тот метнулся угрем, оставив у него в руке изрядный клок шубы.
Человека в синей зюйдвестке встречали и другие рыбаки. Обычно в часы, когда над черневшим холодным морем начинал дымиться бледный рассвет. Сгорбившись, размахивая длинными, до колен, руками, он, как раненая птица, прыгал и пританцовывал на берегу, сторонясь людей и недоверчивых хуторских собак. Тревожный слушок побежал по извилистым тропкам Тормикюла.
Говорили, что безумец пришел из лесу. Мало ли преступников пряталось после войны в тормикюласких лесах. Только лютый мороз и голод могли выгнать их, одичавших, вконец измученных, к человеческому жилью, к теплу, к людям.
Старухи окрестили пришельца "шведом" и болтали по этому поводу всякий вздор. Вспоминали случай. Минувшей осенью пограничные сторожевые суда задержали у мыса Белые скалы необычайный по виду быстроходный глиссер, специально приспособленный для плавания у мелководных берегов острова. Охотились за ним давно. Знали, что кто-то черными штормовыми ночами пересекает морскую границу. Был ли то швед, был ли местный житель, островитянин, установить не удалось - при приближении пограничников, нарушитель выбросился в море. Глиссер оказался шведского происхождения.
Велико же было удивление славных мужей Тормикюла, когда узнали они, что безумец в синей зюйдвестке целыми днями пропадает в соседней кивираннаской церкви и что пастор Виллем за усердное служение богу благоволит к нему.
Новую поразительную весть принесла вездесущая вялиская Марет, женщина добрая, простоватая, отличавшаяся не только громадным ростом, но и чрезмерным любопытством.
В нескольких километрах от Тормикюла, в прибрежном сосновом лесу, близ Бухты Людвига, зарылся в снегах хутор Мельтси. Маленькие, косые окна и черные ребра полуистлевших бревен имели зловещий вид. Недобрая слава ходила про этот хутор. Прежний хозяин его, рыбак Сурнасте, повесился в своем доме, когда гитлеровцы угнали его сына Густава на русский фронт.
После ухода немцев бандиты устроили на хуторе Мельтси бункер . Рассказывали, будто здесь скрывалась неуловимая банда "лесных волков" со своим знаменитым предводителем - Страшным Куртом, прозванным так в народе за неслыханную жестокость.
В Тормикюла доподлинно знали, что служивший в Эстонском легионе СС Густав Сурнасте при наступлении советских войск ушел в банду Курта и стал его пятым адъютантом.
Однажды, возвращаясь лесом от своей приятельницы, вялиская Марет попала в эти места. В одном из окошек хутора Мельтси она увидела пробивающуюся сквозь ставни полосу света. Вечер был поздний. Кругом ни души. Однако любопытство взяло верх над страхом. Спотыкаясь и икая от волнения, Марет осторожно добралась до освещенного окна и… едва не присела от изумления. Рыбачка увидела человека в синей зюйдвестке! Он стоял с ножом посреди комнаты и, как утверждала Марет, заживо обдирал подвешенную к потолку кошку. Не зайца, а именно кошку. Марет божилась, что разглядела у несчастной жертвы длинный хвост, чего, как известно, у зайцев не наблюдается. Рыбаки посмеялись, а вечером - дело было в воскресенье - случилось событие, которое заставило их встревожиться не на шутку. Открытие на этот раз принадлежало мальчишке с хутора Пеэтри, сыну вдовы Терезы Таммеорг - Ильмару.
Поздним вечером мать и сын сидели в горнице. Тереза вязала, украдкой любуясь мужественным лицом сына, его не по годам рослой, сильной фигурой. Ильмар, недавно вернувшись с охоты, старательно чистил отцовское ружье.
Как и в прошлые вечера, он рассказывал матери о школе, о новостях с Большой земли, которые в школу доходили раньше, чем в далекие рыбацкие хутора.
Тускло светила в горнице дедовская керосиновая лампа, тускло мерцали серебряные стрелы спиц в задумчивых руках Терезы. Близко, за стеной дома, с глухим, ворчливым пошлепыванием набегали на берег волны. Где-то недалеко глухо лязгнуло железо. Терезе почудилось, будто затрещала дверь сарая. Дремавшая в сенях большая финская лайка вдруг сердито зарычала. Чьи-то осторожные шаги послышались за окном. Рыбачка машинально отдернула оконную занавеску и обмерла. Она увидела человека в синей зюйдвестке, который спешил мимо окна с какой-то ношей.
Безумец заметил Терезу. Короткую долю минуты они смотрели друг на друга в упор. Когда рыбачка очнулась, за черным стеклом никого не было.
Ты что, мама?
Там… - Задохнувшись, она не смогла ответить.
В сенях хлопнула дверь. Это выбежала Пойта. Собачий лай и крик человека раздались одновременно. Дрожа всем телом, Тереза прижала к себе сына:
Там сумасшедший!..
Хутор Пеэтри стоит на отшибе. Вялиский Мадис живет в полукилометре отсюда. Другой сосед, богатый нелюдимый капитан Карм, прозванный поморянами Черным капитаном, живет ближе. Двухэтажный особняк его с наглухо заколоченными ставнями прячется в густом ельнике у подножия Черной горы. Но капитан Карм даже днем редко покидает свой дом.
Мысли, одна тревожней другой, проносились в голове Терезы.
В распахнутую дверь сеней, заглушая шум моря, врывались остервенелый лай и грубая брань. Между собакой и человеком происходила борьба.
Вырвавшись из рук матери, Ильмар схватил фонарь и выбежал из дому.
Холодный порыв ветра обдал его водяной пылью. В слепящей тьме он не сразу различил, что произошло.
На дворе у ворот хутора лайка рвала отчаянно отбивавшегося человека.
Пойта! Пойта! Прочь, проклятая! - слышались гортанные выкрики.
Великан хотел пообщаться не с людьми, так хоть с рыбами. Рисунок Аси Беляевой.
Однажды на Острове жил Великан.
Жил совсем один: ни людей, ни других великанов рядом не было. Только Акчинук иногда подбежит, принюхается - не приготовил ли Великан чего вкусного? Но тут же вспомнит, что Великан не ест ничего, кроме земли и тумана, фыркнет, полает с досады и побежит себе дальше.
Уже все созвездия изучил Великан, уже он знал наизусть голос любой из птиц и различал шаги каждого в многочисленном семействе Акчинука.
Но ему не с кем было поговорить, а он думал, что это, наверное, интересно, с кем-нибудь разговаривать.
Но ему некому было спеть песню, а он очень любил петь песни - об Острове, об Океане, о птицах и рыбах, обо всем, к чему он привык.
Тогда Великан решил позвать людей с другого - маленького - острова. И сказал им: «Я помогу вам построить дома, я найду вам дерево для каяков, я буду охранять вас и ваши жилища от сильного ветра, только приходите жить со мной».
Люди подумали и решили составить Великану компанию - ведь он построит им целую деревню! Дом за домом появлялся на берегу Океана, и приходили люди, и занимали дома, и заводили хозяйство.
Великан радовался, что вокруг него столько приятной суеты, смеха, голосов. Люди радовались, что у них появился свой собственный великан.
Так прожил с людьми Великан много-много времени. По ночам спал, а с восходом солнца прогонял сонных чаек с ресниц и начинал свой великаний день: ел землю и туман, наблюдал за людьми, сочинял песни. Словом, не скучал.
Руки у него были такие, что он легко доставал до туч, щекотал их когтем мизинца так, что они ежились, хохотали, чихали - и разом выплескивали весь свой дождь. А Великану того и надо: больше всего он любил попить свежего дождя, прямо из-под тучи.
Ноги у него были такие, что он легко бы перешагнул весь Остров - с севера на юг, но только он не перешагивал: что бы он стал делать там, один, на другом краю Острова, без людей?
Деревня, построенная Великаном, разрослась: теперь куда ни посмотришь - везде дома, суета, и только к вечеру собираются сети, прячутся по гнездам птицы, голоса становятся тише. Но стоит Великану сделать шаг, как все недовольно смотрят на него, мол, разве не видишь, что кругом люди? Но стоит Великану заговорить о чем-нибудь, как все ругаются: «Ты чего кричишь - детей пугаешь?» Новые люди рождались в деревне, взрослели, умирали, и потом рождались другие. И чем больше времени проходило с того дня, как Великан позвал людей, тем больше становилось их недовольство: «Ишь, Великан! Живет тут, в нашей деревне! Мешает нам: такой огромный - в сто обхватов не охватить, за день не обойти его!»
Люди в деревне часто устраивали игры: то они мастерили лестницу, сделанную из надутых рыбьих пузырей, - по ней должен был пройти самый ловкий и смелый, то соревновались в меткости и стреляли из лука, то мерялись силой. Но никогда они не брали в свои игры Великана, и это ему было обидно. Однажды на празднике зимы, когда все пели и били в бубны, Великан не выдержал и принялся танцевать. И тогда задрожала земля, и люди разбежались и больше уже не хотели видеть Великана в своей деревне.
Ступай, - говорят, - подобру-поздорову,
Ему так не хотелось жить одному, и тогда он подумал, что на дне океана ему, наверное, будет хорошо: там много разных рыб - больших и не очень, быстрых и медленных, ярких и цвета северных облаков. Там, на дне, ему будет спокойно, и никто его не выгонит, и станет он дружно соседствовать - не с людьми, так с рыбами.
И вот он лежит на дне, наблюдает за пестрым рыбьим движением. Поначалу рыбам понравилось, что у них появился такой Великан - в его длинных волосах можно устроить дом и растить маленьких рыбок, за его телом можно прятаться от всех больших голодных.
Но однажды Великану захотелось перевернуться на другой бок. И он, сам того не желая, устроил настоящий переполох. Рыбы возмутились: «Зачем без причин поднимать волны? Лежишь себе и лежи камнем!»
Но однажды Великану захотелось посмотреть на солнце. Он вынырнул из Океана, собрал солнечных лучей и выпустил их на дне. Засветился океан, и подслеповатые глубоководные рыбы сощурились и недовольно забубулькали: «Что за безобразие! Кто это придумал, чтобы на самом дне Океана светило солнце?»
Но однажды Великану захотелось поесть земли. И он - горсть за горстью - принялся есть дно, и взбаламутил воду, и вода стала мутной. А пестрые рыбы ругаются: «Кто теперь увидит наши наряды? Кто сможет в такой мутной воде разглядеть нас?»
И собрались рыбы на всеокеанский совет, и решили прогнать Великана со дна - обратно, на сушу. Выбрали они посла - князя всех лососей - Чавычу, чтобы он сообщил Великану об их решении:
Плыви, - забубнил, - подобру-поздорову,
Да так, чтоб тебя мы не видели снова!
Великан не поверил словам лососевого князя и сказал: «Пускай те рыбы, кто и в самом деле хочет, чтобы я навсегда вернулся на сушу, вырвут по волосу с моей головы». Рыбы заметались, сбились в стаи, но мало-помалу, одна за другой стали они подплывать к Великану и выдергивать по волоску в знак того, что пора ему покинуть их, рыбий, Океан. И пускали они его длинные волосы по воде, и проросли его волосы водорослями, в которых поселились стаи рыб, больших и не очень, пестрых и разных.
И столько они надергали великаньих волос, что ни одного у него не осталось. Понял Великан, что не получится у него дружного соседства с рыбами, вернулся на берег, сел на черный песок. Сел и подумал: «Не надо было мне к рыбам без спросу. Но теперь я знаю, что без спросу к рыбам не надо». Он провел ладонью по своей лысой голове и придумал новую песню:
Как же мне быть теперь? И днем, и ночью
Всюду за мной бредет серое одиночье.
Я ему говорю: «Послушай, откуда ты здесь такое?»
А оно моргает в ответ - серое и глухое.
Я ему: «Уходи, - говорю, - за гору, за реку, в поле!»
А оно все молчит, молчит, серое и слепое.
Великан еще немного посидел у океана, подумал о людях и рыбах. Вдруг мимо него пролетел радостный Ара: «Что, Великан, грустишь? Приходи к нам на Арий остров - у нас всегда шумно и весело!» Последние слова Ары донеслись до великаньих ушей с ветром, а самого его и след простыл.
«Ну что ж, - сказал Великан сам себе, - может быть, птицы примут меня», - и отправился на шумный, суетливый, неугомонный птичий остров.
Поначалу птицы обрадовались, что у них на острове появился человек-скала, что на нем можно устраивать гнезда, прятаться от непогоды, и он, в отличие от настоящей скалы, всегда теплый! И Великан с радостью подарил свое тело птицам - чтобы им было тепло и уютно.
Но однажды он захотел попить дождя, встал под большой черной тучей - и птицам это очень не понравилось: «На взаправдашней скале, может, и прохладнее, зато точно посуше!»
Но однажды он захотел размять ноги - и птицам это понравилось еще меньше: «В настоящей скале ничего не трясется, и в гнездах все спокойно!»
Но однажды он захотел спеть песню - и это птицам совсем не понравилось: «Вот еще! Ни одна настоящая скала не позволит себе голосить громче нас, птиц!»
И тогда птицы решили прогнать Великана.
Щебечут: «Лети подобру-поздорову,
Да так, чтоб тебя мы не видели снова!»
Сначала они клюнули его в правую ладонь, потом в левую, и потекла кровь, и стало Великану больно. Аккуратно, чтобы ни один птенец не упал, он снял птичьи гнезда со своей лысой головы и плеч.
«Тяжело им, птицам, со мной», - подумал Великан и пошел обратно на свой Остров. И пока он шел, капли крови падали на землю и поднимались ягодами.
Он вышел к берегу речки, принюхался: «Здесь недавно пробежал Акчинук». Великану больше никуда не хотелось. Он посмотрел на следы Акчинука на снегу. Они семенили - лапа за лапой. Чуть подальше к ним присоединились другие следы, третьи, и еще дальше виднелась уже целая вытоптанная поляна, и уже не разобрать, где чьи следы на ней.
Мимо него пролетел Баклан-Говорушка и скрылся в туче, похожей на большую медленную рыбу. Вслед за ним появился другой Баклан и, пролетая над ушами Великана, спросил:
Эй! Большие глаза! Ты не видел, куда полетел мой брат?
Великан ничего не ответил и только указал в сторону тучи-рыбы. Туча-рыба плыла по небу вместе со своим отражением, которое плыло по океану.
«Я бы тоже хотел, чтобы у меня были братья, и сестры, и много-много всех остальных», - подумал Великан.
И тогда он глотнул тумана, запил его дождем и принялся рыть большую-большую яму. Когда дело было окончено, Великан лег в эту яму и засыпал себя землей и снегом. А много месяцев спустя, радуясь солнцу, его тело проросло огромными красивыми грибами - каких не растет нигде, кроме Острова. И так их много, что, сколько ни собирай, меньше не становится. Приезжайте - увидите сами.
Про Великана
(из книги "Друзья Заполярья")
О днажды на Острове жил Великан. Жил совсем один: ни людей, ни других великанов поблизости не было. Только Акчинук иногда подбежит, принюхается - не приготовил ли Великан чего вкусного? Но тут же вспомнит, что тот не ест ничего, кроме земли и тумана, фыркнет с досады и побежит себе дальше.
Тогда Великан решил позвать людей с другого - маленького - острова.
- Я помогу вам построить дома, - сказал он им, - я найду вам дерево для каяков, я буду охранять вас от ветра, только приходите жить со мной.
Люди подумали и решили составить Великану компанию - ведь он построит им целую деревню! Дом за домом появлялся на берегу океана, и приходили люди, и занимали дома, и заводили хозяйство.
Великан радовался, что вокруг него столько приятной суеты. Люди радовались, что у них появился свой собственный Великан.
Так прожил с людьми Великан много-много лет. По ночам спал, а с рассветом прогонял сонных чаек с ресниц и начинал свой великаний день: ел землю и туман, наблюдал за людьми да складывал песни.
Руки у него были такие, что он легко доставал до туч, щекотал их так, что те ёжились, хохотали, чихали - и разом выплёскивали весь свой дождь. А Великану того и надо: больше всего любил он попить свежего, прямо из тучи, дождя.
Ноги у него были такие, что он легко перешагнул бы весь Остров - с севера на юг, но он не перешагивал: что бы он стал делать там, на другом краю Острова, один, без людей?
Деревня, построенная Великаном, разрослась: теперь куда ни посмотришь - везде суета, и только к вечеру убираются сети, прячутся по гнёздам птицы, голоса становятся тише. Но стоит Великану сделать шаг, как все недовольно смотрят на него: мол, разве не видишь, что кругом люди? Но стоит Великану заговорить о чём-нибудь, как все начинают ругаться: чего кричишь - детей пугаешь? Новые люди рождались в деревне, старились, умирали, рождались другие. И чем больше времени проходило с того дня, как Великан позвал людей, тем сильнее становилось их недовольство: "Ишь, Великан! Живёт тут, в нашей деревне, мешает: такой огромный - в сто обхватов не обхватить, за день не обойти его!"
Люди в деревне часто устраивали игры: то мастерили лестницу из надутых рыбьих пузырей - по ней должен был пройти самый ловкий, то соревновались в меткости, стреляя из лука, то мерялись силой. Но никогда они не брали в свои игры Великана.
Однажды на празднике зимы, когда все пели и били в бубны, Великан не удержался и принялся танцевать. И тогда задрожала земля, и люди разбежались, и больше уже не хотели видеть Великана в своей деревне.Ступай, - говорят, - подобру-поздорову,
Великану не хотелось жить одному, и он подумал, что на дне океана ему, наверное, будет спокойно, и станет он дружно соседствовать - не с людьми, так с рыбами.
Поначалу рыбам понравилось, что у них появился такой Великан, - в его длинных волосах можно устроить дом и растить маленьких рыбок, за его спиной можно прятаться от больших.
Но однажды Великану захотелось перевернуться на другой бок. И он, сам того не желая, устроил настоящий переполох.
- Зачем без причин поднимать волны? - накинулись на него рыбы. - Лежишь себе камнем и лежи!
Но однажды Великану захотелось посмотреть на солнце. Он вынырнул, набрал солнечных лучей и выпустил их на дне. Засветился океан, и подслеповатые глубоководные рыбы сощурились и недовольно забулькали:
- Кто это придумал, чтобы на самом дне океана светило солнце!
Но однажды Великану захотелось поесть земли. И он - горсть за горстью - принялся есть дно, и взбаламутил воду, и вода стала мутной. А пёстрые рыбы ругаются:
- Кто теперь увидит наши наряды? Кто сможет разглядеть нас в такой мутной воде?
И собрались рыбы на всеокеанский совет, и решили прогнать Великана - обратно, на сушу. Выбрали они посла - князя всех лососей Чавычу, чтобы он сообщил Великану об их решении.Плыви, - забубнил, - подобру-поздорову,
Да так, чтоб тебя мы не видели снова!Великан не поверил словам лососёвого князя.
- Пускай те рыбы, которые и в самом деле хотят, чтобы я ушёл, вырвут по волосу из моей головы.
Рыбы заметались, сбились в стаи, но мало-помалу одна за другой стали подплывать к Великану и выдёргивать по волоску в знак того, что пора ему покинуть их, рыбий, океан. И столько надёргали великаньих волос, что ни одного не осталось.
Понял Великан, что не получится у него дружного соседства с рыбами, вернулся на берег, сел на чёрный песок. Сел и подумал: "Не надо было мне к рыбам без спросу". Провёл ладонью по своей лысой голове и сложил новую песню:Как же мне быть теперь? И днём, и ночью
Всюду за мной бредёт серое одиночье.
Я ему говорю: "Послушай, откуда ты здесь такое?"
А оно моргает в ответ - серое и глухое.
Я ему: "Уходи, - говорю, - за гору, за реку, в поле!"
А оно всё молчит, молчит, серое и слепое.Тут мимо него пролетел радостный Ара:
- Что, Великан, грустишь? Приходи к нам на Арий остров - у нас всегда шумно и весело!
- Ну что ж, - сказал сам себе Великан, - может быть, птицы примут меня, - и отправился на шумный и неугомонный птичий остров.
Поначалу птицы обрадовались, что у них на острове появился человек-скала: на нём можно устраивать гнёзда, прятаться от непогоды, и, в отличие от настоящей скалы, он всегда тёплый!
Но однажды Великану захотелось попить дождя. Он встал под большой чёрной тучей - и птицам это не понравилось.
- На взаправдашней скале, может, и попрохладнее, зато уж посуше!
Но однажды Великану захотелось размять ноги - и птицам это понравилось ещё меньше.
- В настоящей скале ничего не трясётся!
Но однажды Великану захотелось спеть песню - и у птиц лопнуло терпение.
- Вот ещё! Ни одна скала не позволит себе голосить громче нас, птиц!
И решили птицы прогнать Великана.Щебечут: - Лети подобру-поздорову,
Да так, чтоб тебя мы не видели снова!Они клюнули его в правую ладонь, потом в левую, и потекла кровь, и стало Великану больно. Осторожно, чтобы ни один птенец не упал, он снял с головы и плеч птичьи гнёзда и отправился обратно на свой Остров. И пока он шёл, капли крови падали на землю и становились ягодами.
Вышел Великан к берегу реки, принюхался: здесь недавно пробежал Акчинук. Великану больше никуда не хотелось. Он посмотрел на следы Акчинука: они семенили по снегу - лапа за лапой. Чуть подальше к ним присоединились другие, третьи, а ещё дальше виднелась уже целая вытоптанная поляна - и поди разбери, где тут чьи.
Из деревни доносились голоса рыбаков: они о чём-то спорили. Скоро к ним присоединились другие голоса - и все они слились в ушах Великана в один голос.
Баклан-говорушка пролетел мимо и скрылся в туче, похожей на большую медленную рыбу. Следом появился другой баклан.
- Эй, Большие Глаза! - крикнул он в великанье ухо. - Не видел, куда полетел мой брат?
Великан ничего не ответил, только указал в сторону тучи-рыбы. Туча-рыба плыла по небу вместе со своим отражением в океане. "Я бы тоже хотел, чтобы у меня были братья и сёстры", - подумал Великан.
Он глотнул тумана, запил его дождём и принялся рыть глубокую яму. А когда дело было сделано, лёг в неё и засыпал себя землёй и снегом.
Много месяцев спустя, радуясь солнцу, его тело проросло огромными красивыми грибами - каких не растёт нигде, кроме Острова. И так их много, что, сколько ни собирай, меньше не становится. Приезжайте - увидите сами.
В фольклоре разных народов мира можно отыскать множество историй о великанах. Как правило, это были существа огромных размеров, обладавшие сверхчеловеческой силой и незаурядными способностями. Правда, этим персонажам практически всегда была уготована трагическая участь. О пяти самых необычных мифических гигантах – далее в обзоре.
1. Атлант – гигант, который держит небо
В греческой мифологии Атлант (Атлас) был одним из титанов, которые выступили войной против Зевса, верховного правителя Олимпа. Когда титаны проиграли, Зевс наказал Атланта, заставив вечно держать небосвод над Землей.
Согласно легендам о 12 подвигах Геракла, герой встретил Атланта. Геракл взвалил на себя небосвод, чтобы гигант смог отдохнуть от своей тяжкой ноши.
В другой легенде рассказывается о Персее, который столкнулся с Атлантом в Северо-Западной Африке. Гигант хотел прогнать Персея, но тот достал и сумки отрубленную голову Медузы Горгоны. Увидев ее, Атлант превратился в камень, став горным хребтом.
2. Хрунгнир – гигант в каменных доспехах
В скандинавском эпосе есть немало легенд о великанах. Самый большой из них - это Хрунгнир. Однажды он состязался в скачках с верховным богом Одином, но проиграл. Тогда Хрунгнир заявил, что убьет всех богов Асгарда. Он надел каменные доспехи и взял точильный камень в качестве оружия. Его голова и сердце тоже были каменные.
На поединок с гигантом вышел Тор. Герой бросил молот, который разбил точильный камень и проломил голову Хрунгниру.
3. Библейский гигант Голиаф
Согласно Библии, Голиаф был филистимлянином – представителем древнего народа, жившего на Ближнем Востоке. В Ветхом Завете описывается сцена сражения гиганта ростом 2,77 метра, одетого в медную броню, и иудейского юноши Давида, вооруженного лишь пращей.
Удачно брошенный камень поразил гиганта, и тот пал. Давид достал меч из ножен поверженного противника и отсек тому голову.
4. Одноглазый циклоп Полифем
Полифем, пожалуй, самый известный из циклопов - одноглазых великанов в греческой мифологии. Согласно гомеровской «Одиссее», Полифем был сыном Посейдона и морской нимфы Тоосы. Он жил на острове Сицилия с другими циклопами, где пас овец.
Когда Одиссей с его командой высадился на острове, то попал в плен. Циклопы заперли людей в пещере, чтобы затем всех съесть. Но хитроумный Одиссей и здесь нашел выход. Он выколол единственный глаз спящему гиганту, а затем вместе со стадом овец выбрался и сбежал с острова.
5. Голодный и сонный демон Кумбхакарна
Кумбхакарна – это гигантский демон из индуистского эпоса Рамаяна. Кумбхакарна изначально не был злым, но по собственной ошибке попросил у Брахмы не благословение, а долгий сон. В результате гигант спал по шесть месяцев в году, а когда просыпался, ел всех подряд - и людей, и обезьян.
Когда началась важная битва и потребовалась помощь Кумбхакарна, лишь топот тысячи слонов смог его разбудить. Гигант выступил против войска принца Рамы, но был убит в бою.
Мифические великаны известны лишь по страницам древних эпосов, в отличие от
Если посмотреть на Дорогу великанов сверху, то она действительно напоминает выложенную камнем мостовую и даже пчелиные соты.
Как только не называют эту местность в Северной Ирландии! Тропа гигантов, Мостовая исполинов, Дорога великанов. Это место поражает не только своими размерами, но и загадочной легендой происхождения. Согласно ирландскому сказанию, когда-то воин Финн МакКумало собрался побиться с великаном Холлом, который жил за морем. Финн решил построить мост через него, что бы добраться до дома Холла. Он мечом вытесал и вбил в морское дно каменные колонны. Когда Финн устал, то прилег отдохнуть и уснул. В это время великан сам пришел к нему.
Но жена у Финна была хитрой. Спящего мужа она выдала за сына. Она сказала Холлу, что ждет мужа и начала угощать великана лепешками с запеченными в них железными сковородками. Когда Финн проснулся, жена тоже дала ему лепешки, но без сковородок. Холл испугался, когда увидел, как быстро дитя поедает их. Он представил, каким же огромным должен быть его отец, и бросился бежать. Мост не выдержал веса гиганта и сломался.
Но такова была легенда. А с научной точки зрения объяснить происхождение Дороги великанов можно так. Около 60 миллионов лет назад на этой территории извергались мощные вулканы. Они поднимали в небо столбы пепла и выбрасывали кипящую магму на поверхность земли. Остывая, магма превращалась в лаву. Колонны — это вертикальные трещины, сформировавшиеся во время затвердения лавы. При этом, чем медленнее охлаждалась магма, тем выше получались колонны.
Сегодня район Дороги великанов является Национальным заповедником Северной Ирландии и объектом наследия ЮНЕСКО. Колонны здесь достигают высоты 6-12 метров, а их протяженность составляет 275 метров. Исследователи насчитали около 40 000 таких столбов, которые входят в воды Атлантического океана на 150 метров. Диаметр колонн составляет в среднем 30-50 сантиметров. Они имеют ровные вершины и несколько граней, которые насчитывают от 4 до 9 углов. Грани так же образовались в результате естественных геодезических процессов.
Если посмотреть на Дорогу великанов сверху, то она действительно напоминает выложенную камнем мостовую и даже пчелиные соты. Все колонны имеют тёмный цвет и невероятно твёрдые. Это объясняется тем, что столбы состоят из богатого магнием и железом базальта, в составе которого есть малое количество кварца. Такой состав помогает колоннам успешно противостоять разрушительному воздействию ветров и бурных волн Атлантического океана.
Дорога великанов состоит из трех площадок. Первая — это Большая тропа. В этом районе стоят самые высокие колонны, берущие начало у скалистых гор. Они напоминают скопление огромных каменных ступеней. Ближе к воде ступени выравниваются, и образуют каменную дорогу, ширина которой составляет 20 — 30 метров. Вторая площадка - это Средняя и Малая тропы. Находятся они у Большой тропы и по форме напоминают курганы. При этом каждая колонна имеет плоскую вершину, которая дает возможность осторожно перейти с одного столба на другой.
Третья площадка с колонна находится уже на острове Стаффа на расстоянии 130 метров от основного берега и является продолжением уникальных образований. На острове расположена огромная Фингалова пещера. Ее высота достигает 30 метров, а длина - 75 метров. Пещера имеет непередаваемую по красоте акустику. Бьющиеся о берег острова волны создают в ее зале волшебную музыку, поэтому Фингалову пещеру еще называют «Поющей». Кстати, остров Стаффа уже считается территорией Шотландии.